С. Н. Большаков – русский экуменист

От редактора: Я писал о Сергее Николаевиче Большакове в своей диссертации на соискание степени магистра богословия, называвшейся «Отношение Русской Православной Церкви Заграницей к инославным христианам и экуменическому движению (1920-1964): историческая оценка». Со времени защиты диссертации в 2004 году я встречал немало архивных документов о взаимодействии Большакова с РПЦЗ. Я попросил Николая Мабина написать по этим материалам главу для моей будущей монографии об отношениях РПЦЗ с инославными. Чтец Николай любезно согласился мне помочь и потратил огромное количество времени и неоценимых усилий на эту работу.

Для меня Большаков – в известном смысле трагическая фигура, которую нельзя просто игнорировать как прожектера и пройдоху. Как бы ни оценивать его экуменическую деятельность, объем его литературных трудов весьма значителен. Особенно привлекательна его книга Wisdom for the Journey: Conversations with Spiritual Fathers of the Christian East о русских исихастах.

Об авторе

Николай Мабин служит чтецом в лондонском кафедральном соборе Русской православной церкви заграницей и избран членом тамошнего приходского совета. Он обладатель богословской степени бакалавра с отличием Кентского университета в Кентербери, Великобритания, и диплома по православному богословию, присвоенного ему Центром традиционалистских исследований в Этне, США.

Сергей Николаевич Большаков родился в 1901 году в культурной и глубоко православной семье, с гордостью числившей среди своих благородных предков «русского предстоятеля эпохи империи» ¹. «Я родился в очень благочестивой семье и с юных лет повторял в сердце Иисусову молитву ²». (Лет за сорок до того в повести о своей юности его воспоминания звучали иначе: «Я ничего не знал об умной молитве, медитации, Иисусовой молитве»³). Юный Большаков воспитывался в Санкт-Петербурге и собирался идти по стопам отца и стать инженером-строителем. Но революция 1917 года заставила его покинуть Россию и поселиться в Эстонии, где со временем он поступил в Тартуский университет, самый престижный в стране.

В марте 1924 года Большаков совместно с другими студентами – православными и протестантами – основал кружок «Логос»⁴ , сосредоточенный на аскетической и мистической жизни, а также на «проблеме» церковного единства. Нам известны имена лишь трех участников кружка: это сам Большаков, его брат Константин Николаевич Большаков, талантливый живописец и гравер, и бывший теософ и химик-исследователь Сергиус Пауль, впоследствии оставивший научную работу и ставший послушником Псково-Печерского монастыря, располагавшегося на юге Эстонии.

Спустя несколько десятилетий Николай и Милица Зерновы так отзывались о кружках, создававшихся бежавшими от революции русскими эмигрантами⁵:

«Коммунистическая революция согнала с родины сотни тысяч русских. В период с 1920 по 1922 годы во многих уголках Европы появлялись сообщества этих беженцев. Среди них была и молодежь студенческого возраста, стремившаяся продолжать учебу в трудных условиях чужбины. Трагический опыт гражданской войны и религиозных гонений способствовал пониманию ими значимости своей Церкви. Эта русская молодежь создала почти во всех европейских столицах кружки по изучению религии, философии и политики».

В 1925 году кружок «Логос» приобрел черты светского миссионерского общества, сосредоточив внимание на противодействии сектантской, теософской и масонской пропаганде. Впрочем, эта борьба скоро утихла, и «Логос» опять стал просто кружком, занявшимся, в частности, вопросом христианского единства. Именно в это время Большаков обратился к католическим монахам монастыря Амэ-сюр-Мюз во Франции с просьбой о помощи находившемуся в затруднительном положении Псково-Печерскому монастырю, и этому знакомству было суждено в последующие годы оказать на Большакова большое влияние. Впоследствии кружок «Логос» был преобразован в чисто православное общество, утвержденное Эстонской православной церковью в лице архиепископа Нарвского и Изборского Евсевия (Гроздова). «Митрополит Антоний Храповицкий⁶ согласился стать нашим почетным президентом или покровителем и предложил на пост председателя или советника епископа Берлинского Тихона ⁷, которого мы должным порядком и избрали»⁸.

Впервые на контакт с митрополитом Антонием Большаков вышел потому, что хотел поступить на богословский факультет в Белграде. Митрополит ответил в письме, что получить въездную визу в Сербию Большакову будет невозможно. Спустя несколько лет Большаков просил содействия, так же безуспешно, в поступлении в Свято-Сергиевский богословский институт в Париже и в Свято-Кирикскую богословско-пастырскую школу в Болгарии.

Позже, в 1926 году, согласно утверждению Большакова⁹, «центр кружка был перенесен во Францию, где находились его основатели, в большинстве своем только что окончившие обучение в Эстонии». Надо полагать, это событие совпало по времени с переездом во Францию самого Большакова, не окончившего, впрочем, учебы в Тарту. За эти короткие два года в Париже (1926-1928) Большаков время от времени где-то подрабатывал. После этого до конца жизни он никогда нигде официально не служил и, несмотря на то, что постоянно жил в монастырях, так и не стал монахом. Он никогда не был женат, хотя в 1938 году был недолго помолвлен с «очень красивой и высококультурной, пусть и довольно застенчивой»¹⁰ мисс Ниной Тимещенко. Он жил на щедрые подаяния друзей и жертвователей и плюс к тому впоследствии обеспечил себе небольшой доход от журналистики и написания книг. Именно этим своим бедственным финансовым положением Большаков объяснял невозможность для себя жениться на мисс Тимещенко¹¹.

Братство св. Бенедикта

Пользуясь налаженными ранее связями, Большаков часть 1927 года пожил у монахов Амэ-сюр-Мюз (позже в Шевтоне) в Бельгии, которые усиленно занимались вопросами примирения между восточными христианами и римско-католической церковью. Кроме того, он ненадолго останавливался во французском цистерцианском монастыре Ля Траппе де Домб, где изучал католические религиозные ордена и братства. В 1928 году Большаков переехал из Франции в Англию, где прожил последующие 23 года. Он посетил англиканско-бенедиктинское аббатство Нашдом¹², ставшее на последующие лет десять его фактическим домом. Еще десять лет он прожил у англиканских отцов Каули (Общество св. Иоанна Евангелиста) в Оксфорде.

Вскоре после переезда в Нашдом Большаков, по замечанию Джеффри Кертиса, «… изучал уставы бенедиктинских облатов и пришел к убеждению, что наилучшим средством для сохранения кружка «Логос» была бы его реорганизация в независимое братство облатов-бенедиктинцев»¹³. Новое братство было посвящено св. Бенедикту Нурсийскому († 547), повсеместно почитаемому «отцу западного монашества». Устав братства определяет следующие его цели и задачи:

«Целью Братства является совершенствование внутреннего мира в духе отцов церкви и православия, работа с епископами в рамках православной церкви и за пределами православной церкви, деятельность ради примирения между православными и христианами Запада на основе святоотеческого богословия и совместная с христианами Запада деятельность в социальной сфере»¹⁴.

В сентябре 1928 года Большаков отправился в Берлин на встречу с председателем кружка «Логос» епископом Тихоном (Лященко). Последний был епископом Берлинским и Германским и принадлежал к Русской православной церкви в изгнании, ныне называющейся Русской православной зарубежной церковью или Русской православной церковью заграницей (РПЦЗ). 4 ноября 1928 года несколько епископов РПЦЗ во главе с митрополитом Антонием (Храповицким) освятили только что выстроенный «собор» (фактически домовой храм). Согласно утверждению Большакова¹⁵, митрополит прожил месяц у епископа Тихона в Берлине. «Столь долгое время позволило мне узнать и полюбить этого слугу Господнего, величайшего из русских предстоятелей и священнослужителей за многие десятилетия»¹⁶. Большаков утверждает, что много беседовал с митрополитом о своих планах по части Братства св. Бенедикта. Через десять с лишним лет Большаков воспроизвел эти разговоры – надо полагать, дословно – в католическом журнале Voice of the Church. На пике этих бесед митрополит благословил Большакова двумя иконами (принесенными самим Большаковым) – иконой св. Дунстана, архиепископа Кентерберийского († 988), и иконой св. Вильфрида, архиепископа Йоркского († 709). Не следует удивляться, что митрополит якобы спросил: «Кто эти двое латинян?», а Большаков объяснил, что это английские бенедиктинцы, жившие до 1054 года, общепринятой даты раскола между Востоком и Западом. Назавтра после Божественной литургии митрополит вернул Большакову икону св. Вильфрида с надписью: «Сергею Николаевичу Большакову с благословением от митрополита Антония». Годы спустя Большаков заявлял об особых своих взаимоотношениях с митрополитом Антонием¹⁷: «Покойный митрополит Антоний Храповицкий… на протяжении ряда лет был в некотором роде моим духовным наставником»¹⁸. Это «в некотором роде» заставляет задуматься – а стал ли бы сам митрополит Антоний говорить о своих взаимоотношениях с Большаковым в таком же тоне? Митрополит как будто бы советовал Большакову поселиться в Англии и сосредоточиться на работе по восстановлению отношений между англиканами и православными. Странно, однако, что в дошедших до нас официальных документах РПЦЗ за 1928 год сведений о поездке митрополита в Берлин не содержится.

Тем временем епископ Берлинский и Германский Тихон (Лященко) согласился стать «инспектором» или «президентом» Братства. Большаков задержался в Берлине на три месяца, прежде чем послушаться совета митрополита Антония и вернуться в Англию в аббатство Нашдом. Джеффри Кертис пишет, что 27 декабря 1928 года¹⁹

«явился у дверей аббатства, не без предварительного оповещения, достопримечательный и импозантный посетитель в cappa magna (мантии – перев.). Отец настоятель и все монахи торжественно его приняли и препроводили в часовню, где все пели Te Deum . Этим посетителем был епископ Берлинский Тихон из Русской православной церкви в изгнании. Далее в часовне его милость обратился к собравшимся со словом о необходимости единства между христианами. После вечерни епископ Тихон, с разрешения русского митрополита Антония, равно как и отца настоятеля, облачил своего русского прислужника в одеяния бенедиктинского облата. Наутро епископ присутствовал, восседая на престоле, на латинской мессе святого Иннокентия, а после обеда уехал, оставив по себе весьма лестную память как о человеке обходительном и доброжелательном. Русский же облат оставался там два месяца, подробно изучая жизнь и дисциплину по монастырскому уставу»²⁰.

Этим русским облатом был, разумеется, Большаков; на самом деле он оставался в Нашдоме следующие десять лет. В римско-католической и англиканской церквях облаты посвящают себя Богу практически так же, как и монахи, но только не приносят монашеского обета. Взамен они в присутствии монашеского сообщества приносят клятву верности Богу и обязуются жить по уставу, подкорректированному в соответствии с их положением в жизни. Они не принимают пострига как монахи, а их обеты могут быть в любой момент отменены. В своем рассказе об этом событии Большаков указывает, что епископ Тихон всего лишь воспользовался англиканской часовней для совершения обряда, а в евхаристическое общение с англиканами не входил. По-видимому, обряд, который творил епископ Тихон, был «православным обрядом пострига с небольшими изменениями²¹. Вступающий в Братство клянется блюсти простоту, целомудрие, послушание небесному покровителю Братства отцу Вильфриду ²² (и «епископам»²³), а также трудиться на ниве воссоединения. Большаков пишет, что Братство исповедует православную веру «недвусмысленно и полностью»²⁴. Однако далее он пишет: «Братство не осуждает индивидуальных обращений (из католичества в православие и из православия в католичество). Если православный потерял веру и считает римско-католическую церковь истинной Церковью, он вправе и даже обязан в нее перейти» ²⁵. Братство осуждает «прозелитизм» и не станет работать ни с одним прозелитизирующим православным, ибо это «явно вредоносно»²⁶. Позже Большаков объяснит: «Церковь Христова есть единый организм, Его мистическое тело, гармонически созданное и вдохновленное Святым Духом. Необходимо сказать, что все истинно крещеные люди объединены в эту Церковь, пусть даже по внешности и принадлежат к разным христианским деноминациям, противостоящим одна другой»²⁷. Большаков подчеркивает, что Братство сосредоточено на воссоединении англикан и православных. «Взаимоотношения братьев с католиками всегда были и остаются не весьма близкими»²⁸.

Совсем другое ударение, чем в статье 1935 года, делается в статье, напечатанной в Eastern Churches Quarterly в 1938 году²⁹. Здесь Большаков описывает цели Братства как “во-первых, содействие набожности среди мирян, в частности, восстановление поместной апостольской церкви, и христианской семье; во-вторых, помощь епископату в отечественных и иностранных миссиях». Членство становится строго ограниченным: «Приниматься в Братство могут лишь известные деятели церкви, специалисты или члены ученых обществ, говорящие на нескольких языках. Приносить обеты они могут лишь после продолжительного сотрудничества и только в случае успешного прохождения особых испытаний»³⁰.

Признавая роль президента как более или менее представительскую, он заявляет, что «настоящим главой Братства является его приор [т.е. Большаков], с которым члены связаны отношением подчинения согласно аскетическому правилу (Ascetica)». В другом месте Большаков называет себя «викарием» Братства³¹. Говоря об аскетическом правиле Братства, Большаков подводит под него теоретическую базу:

«Аскетическое правило [Ascetica] есть смесь православной схоластики [митрополита Петра] Могилы и святоотеческого богословия Феофана Затворника со всеми их практическими следствиями. Само собой разумеется, устав св. Бенедикта в полной мере приложим к обеим частям Ascetica, вторая часть которой посвящена описанию устава и обрядов Братства, методов его миссионерской деятельности и его учения о семейной жизни. Дух бенедиктинства выражен в уставе признанием важности Opus Dei, семейного духа, набожности и т.д. Миссионерская деятельность в основном посвящена усилиям по противостоянию пропаганды безбожия и наставлениям по христианскому решению социальных и экономических проблем. Глава о домашней церкви полностью оригинальна и основана почти исключительно на библейских источниках».

Увы, выйдет так, что оставшиеся неопубликованными и воистину честолюбивые планы по части Братства так никогда и не осуществятся. В планах было издание журнала Братства, создание автономных братств в разных странах, учреждение федерации национальных братств, формирование женских ответвлений Братства, организация конгресса в какой-нибудь стране по соседству с Россией «для обсуждения проблем христианского фронта против безбожия и антихристианской пропаганды и для выработки христианского решения современных социальных и экономических проблем… Приглашены будут наши друзья католики и англикане»³². Не исключено, что конец всей этой достойной деятельности положило начало Второй мировой войны.

В своей обширной корреспонденции и публикациях Большаков неизменно говорит о Братстве «моё» и, несмотря на большую охоту бросаться именами, остается скрытным, когда дело доходит до называния конкретных входивших в Братство людей. Нигде не засвидетельствовано, чтобы кто-нибудь ещё объявлялся облатом Братства. Собственно говоря, в своей статье в Irenikon Большаков неожиданно заявляет, что «Братство не стремится к известности и не испытывает нужды в росте своей численности»³³. Точное число членов в его изложении часто выглядит отнюдь не точным. В письме 1937 года канонику Дж. А. Дугласу³⁴ Большаков заявляет, что архиепископ Западноевропейский (РПЦЗ) Серафим (Лукьянов) «дал разрешение на вступление в него подчиненному ему лионскому священнику отцу Александру Попову»³⁵. Членом Братства в Парагвае был генерал Н. Эрн, «занимающий важную должность в военном министерстве»³⁶. В 1937 году упоминается в качестве члена Братства некий д-р Дмитрий Соломенцев, живущий в Бельгийском Конго и служащий старшим офицером медицинской службы на железной дороге Vicicongo Railways. В числе членов был и его брат д-р И.П.Соломенцев, которого Большаков в 1939 году называет «основателем» Братства; он похоронен при храме Сорока мучеников Псково-Печерского монастыря³⁷.

В 1938 году Большаков утверждает, что в Братстве состоят 16 членов, шесть из которых священнослужители, четверо – полноправные члены и 12 – ассоциированные. Тем не менее, впоследствии он вспоминал³⁸, что в 1938 году Братство насчитывало около 25 членов, живущих в Бельгийском Конго, Австралии, Парагвае и на Дальнем Востоке. В январе 1939 году Большаков писал, что после отставки архиепископа Тихона с поста президента Братством руководил его вице-президент архиерей Иеремия Чокан, делегированный в Братство от Румынии³⁹. Он добавляет, что численность Братства в то время составляла около двадцати человек. «Более того, имеется также небольшая женская секция». Позже, в мартовском 1939 года выпуске, Большаков пишет, что на Новый 1939 год Братство состояло из 10 полных и 11 ассоциированных членов:

«Они были разбросаны по всему миру, причем большинство (sic) проживали на Балканах и в Прибалтике. Минувшая война нанесла Братству большие потери. Из 10 членов остались в живых лишь двое, хотя есть надежда, что найдутся еще двое. Ассоциированных членов остались пять, но могут вернуться еще 2-3. Остальные либо погибли, либо бесследно пропали. Несмотря на такое оскудение рядов, предстоящая Братству работа сильно увеличилась. Никакого (sic) снижения требований к кандидатам при этом не ожидается. В соответствии с действующими правилами, никто, кроме окончивших университет⁴⁰ , обещающих соблюдать устав и при необходимости канонически пригодных для немедленного рукоположения, не может быть принят в члены Братства, и то лишь после длительного испытательного срока».

Был еще один член Братства, некий Н. Казанский, которого Большаков называл «передовым прихожанином Финской православной церкви»⁴¹ и который умер в 1946 году. Еще мы знаем имена трех ассоциированных членов: это протоиерей Иоанн Чернавин из Нью-Йорка, отец Иннокентий Серышев из Сиднея и архимандрит Евгений, настоятель скита св. Михаила на Афоне⁴². Этот последний, по словам Большакова, «провел несколько лет в советских концлагерях, подвергался пыткам и бежал из Советского Союза менее двух лет тому назад»⁴³. Однако у епископа РПЦЗ Григория Граббе мнение было более пессимистичное: «У меня было впечатление, что Сергей Большаков был единственным членом Православного бенедиктовского братства»⁴⁴.

Октава за христианское единство

Неделя молитвы за христианское единство появилась в 1908 году под названием «Октава за христианское единство». (В римско-католической церкви октавой называют период, начинающийся в день большого праздника и продолжающийся восемь дней. В православной церкви этому соответствует термин «попразднество»). Попразднество следует за 11-ю из двенадцати двунадесятых праздников. Последний день попразднества, день окончания празднества, называется apodosis (отдание). Даты проведения недели молитвы предложил отец Пол Джеймс Уоттсон, священник епископальной церкви США, впоследствии перешедший в католичество. Назначением октавы (недели молитвы), начинающейся с 18 января, католического праздника кафедры св. Петра (Chair of Saint Peter), и завершающейся 25 января католическим же праздником обращения св. Павла (Feast of the Conversion of Saint Paul), «были, главным образом, восьмидневные молитвы о воссоединении христианского мира на базе папства»⁴⁵. В 1909 году папа Пий X благословил эту идею, и папа Бенедикт XV вслед за ним поощрял её воплощение по всей римско-католической церкви. Французский аббат, abbé Поль Кутюрье (Paul Couturier), известный своей поддержкой соблюдения октав, смотрел на них иначе, чем отец Уоттсон. Он стоял за молитву «о единстве Церкви согласно воле Христа и желанными для Него способами»⁴⁶, давая тем самым возможность другим христианам, по-разному относящимся к папству, присоединяться к молитве.

В 1928 году Большаков, находясь в монастыре Ля Траппе де Домб во Франции, познакомился с католическим аббатом, abbé Полем Кутюрье. С начала 1930-х годов Кутюрье вел всемирную кампанию по пропаганде октавы, и Большаков с энтузиазмом подключился к этому делу. В статье в Irenikon Большаков говорит, что главный принцип октавы – молитва о примирении между христианами Востока и Запада в надежде, что это восстановление единства поможет христианству защищаться от безбожия, от атеистов. Соблюдение октавы не предусматривает никакого конкретного пути достижения примирения и единства – это зависит от Бога, «Который бесконечно лучше человека знает наилучший путь к такому восстановлению»⁴⁷.

В декабре 1934 года епископ Тихон, надо полагать, с подсказки Большакова, написал Кутюрье письмо с выражением своего одобрения всеобщей молитвы. В том же 1934 году Большаков и англиканский настоятель аббатства Нашдом направили двум православным епископам приглашение присоединиться к соблюдению октавы. Архиепископ Николай (Лейсман), настоятель Псково-Печерского монастыря в Эстонии, и архиепископ Царицынский Дамиан (Говоров)⁴⁸ приняли приглашение и в январе 1935 года отслужили молебны с проповедями в поддержку этого святого дела⁴⁹. В Париже архиепископ Серафим (Лукьянов) из РПЦЗ благословил подчиненного ему лионского приходского священника о. А. Попова на проведение октавы одновременно с abbé.

В 1934 году Большаков предоставил Кутюрье список с именами и адресами епископов русской диаспоры и познакомил его с митрополитом Евлогием (Георгиевским), экзархом Вселенского патриархата в Западной Европе, который первым из православных лидеров благословил подчиненное ему духовенство на соблюдение недели молитвы о христианском единстве. На самом деле, митрополит Евлогий к тому времени уже активно поощрял дружественное общение с англиканской церковью. (Так, он поддерживал Содружество св. Албания и св. Сергия и в 1930 году участвовал в одной из его конференций). Впрочем, относительно октавы у него могли быть некоторые сомнения, хоть и не выражаемые публично. Профессор Николай Зернов писал канонику Дугласу: «Я получил от митрополита Евлогия письмо, где он говорит, что ответил на приглашение присоединиться к октаве молитвы, словами, что он молится о единстве Церкви, но не может участвовать в молитвах, подразумевающий подчинение других церквей римскому престолу»⁵⁰.

Примерно тогда же архимандрит Кирик со священной горы Афон написал Кутюрье, восхваляя последнего за его деятельность по распространению октавы. Отец Кирик был хорошо известен среди русской диаспоры, особенно среди русских в Сербии. Он написал, возможно, с подсказки Большакова, в Берлин епископу Тихону письмо с просьбой добиться одобрения октавы со стороны синода епископов. В октябре 1935 года собор епископов Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) высказал осторожное одобрение соблюдению недели молитвы о церковном единстве. В протоколе говорится:

“Имели суждение по поводу некоторых инославных духовных лиц относительно введения в Русской Зарубежной Церкви т.н. октавы, т.е. восьмидневных молитв о соединении Церквей. Постановили: Допущение особых восьмидневных молитв о соединении всех в Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви предоставить усмотрению Епархиальных Преосвященных” ⁵¹

В ноябре 1935 года Большаков написал канонику Дугласу о публикации своей статьи в Irenikon:

«Из коей вы можете узнать о моем Братстве св. Бенедикта, о моих отношениях в Нашдомом, о моей деятельности по восстановлению отношений между англиканами и православными, о моей дружбе с католиками, о моем участии в продвижении октавы за церковное единство. В этой статье вы увидите, что я сотрудничаю с аббатом Нашдома и с моим лионским другом и большим другом русских во Франции abbé Полем Кутюрье из Лиона, который первым ввел октаву в православной церкви, не в смысле той, к примеру, октавы, которую проводит мой лондонский друг преподобный Г. Дж. Файнес-Клинтон⁵² и которая есть просто-напросто подчинение римскому престолу, но в смысле обоюдного восстановления отношений и взаимопонимания между всеми христианами перед лицом растущего безразличия, социализма, атеизма и так далее»⁵³.

Архиепископ Финляндский Серафим (РПЦЗ) согласился участвовать в проведении октавы, намеченном на январь 1936 года в Лондоне. В газетном объявлении о службах октавы за церковное единство, имеющих состояться в Церкви св. мученика Магнуса у Лондонского моста, говорится:

«Четверг, 23. – 12.15. ЦЕНТРАЛИЗОВАННОЕ ПРОВЕДЕНИЕ СОВЕТА ПО ЦЕРКОВНОМУ ЕДИНСТВУ. 12 Литания святых 12.15 Торжественная месса «о конце раскола» в присутствии его высокопреосвященства АРХИЕПИСКОПА СЕРАФИМА с русским хором. Проповедь – преп. ГРЕГОРИ ДИКС, Орден св. Бенедикта, аббатство Нашдом. МОЛЕБЕН, или служба моления о единстве, служит АРХИЕПИСКОП СЕРАФИМ С РУССКИМ ХОРОМ перед иконой Курской Божией матери»⁵⁴.

Большаков, несколько, пожалуй, бесцеремонно, написал для архиепископа черновик проповеди, которую тот должен был читать на службе, и послал рукописный текст канонику Дугласу, добавив, что «это послание можно опубликовать в описании службы или в качестве письма редактору, несколько его изменив. Я не знаю, примет ли архиепископ этот текст»⁵⁵.

Как бы то ни было, проповедь прочитана не была, а служба за церковное единство отменена вследствие смерти 20 января 1936 года короля Георга V. 30 января Большаков снова пишет канонику Дугласу с заметной ноткой раздражения:

«Что касается октавы, мне нечего особенно сказать. Архиепископ Серафим в пятницу 24 января уехал из Лондона в Бельгию и потому не мог бы присутствовать на отсроченной службе в св. Магнусе у Лондонского моста, ни также прочитать свое обращение. Итак, с этой затеей покончено. Сегодня в Лондоне (у моста) о. Николай Бер и о. Феокритов⁵⁶ отслужат молебен в св. Магнусе, но к этому я не имею никакого отношения. На будущий год я возьму организацию октавы исключительно в свои руки через Братство св. Бенедикта, в котором епископ Тихон состоит президентом, а я председателем или приором. По поводу следующей октавы наше Братство обратится к православным на чисто православных основаниях безо всякой связи с какой-либо иной организацией. Так будет уничтожена всякая возможность недоразумений. Я надеюсь заполучить в свое Братство несколько крупных православных ученых и сделать его по-настоящему ученым братством на строго православной основе, хотя и без недружественного отношения к англиканам, католикам и вообще любым христианам»⁵⁷.

В сентябре 1936 года епископ Тихон отправился из Берлина в Сремские Карловцы (Сербия), где собрался собор епископов РПЦЗ. В протоколе 10-й сессии Архиерейского Собора РПЦЗ, проходившей 15/28 сентября 1936 года, отмечается:

Епископ Тихон передал просьбу Братства св. Бенедикта о разрешении на проведение Октавы, предварительно оповестив Собор об организации этого Братства. Архиепископ Виталий (Максименко) высказал мнение, что Собору нет необходимости благословлять эту инициативу, поскольку прошлогоднего решения по этому вопросу достаточно. После дальнейшего обсуждения постановили: разрешить Братству рассылать свои обращения другим православным церквам с просьбой о проведении так называемой Октавы и утвердить представленный проект этого обращения.

Вскоре после совета Большаков сообщил канонику Дугласу: «Собор русских епископов заграницей, прошедший в Сремских Карловцах, уполномочил наше Братство призывать все православные церкви соблюдать октаву христианского единства и утвердил текст обращения, написанный мною»⁵⁸.

В ноябре 1935 года Большаков уже вовсю занят организацией проведения октавы-1936; он приглашает недавно хиротонисанного в архиепископы Тихона приехать из Берлина для участия в ней. В очередном письме к канонику Дугласу он предлагает: «Я думаю, что в эту программу должна войти служба в большом лондонском соборе (св. Павла?) в присутствии англиканских прелатов и с чтением соответствующей проповеди»⁵⁹. Другой корреспондент каноника Дугласа, м-р М. Чайлд из ассоциации «The Church Union», пишет ему несколько язвительно: «Находите ли вы какой-либо смысл в транспортировке + Тихона в Лондон для молитвы? Не мог ли бы он присоединиться к ней в Берлине?»⁶⁰. Ожидалось, надо полагать, что Церковь Англии возьмет на себя дорожные расходы епископа.

Большаков устроил напечатание своей небольшой брошюры об октаве, в которой объяснял православным «прелатам» и всем прочим, что такое есть эта октава и почему всем им следует в ней участвовать. По плану Большакова, к брошюре должно было прилагаться письмо архиепископа Анастасия (Грибановского) из Русской православной церкви заграницей, и черновик этого письма должен был предварительно написать председатель Совета по октаве англиканской церкви. Однако план этот был отброшен, потому, главным образом, что вдруг стало понятно, что, например, клирики, подчиненные митрополиту Евлогию, не обязательно с радостью воспримут обращение к ним со стороны архиепископа Русской православной церкви заграницей. На деньги Совета по октаве англиканской церкви Большаков напечатал 1 500 экземпляров брошюры по-русски, 1000 по-французски и 55 по-сербски. Он запросил у каноника Дугласа почтовые адреса патриархов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского, а также архиепископов Кипрского, Албанского и, после раздумий, Константинопольского. «Я не знаю адресов патриарха Румынского и примата Греческого, но письма, адресованные им просто в Будапешт и Афины, несомненно, их найдут. Я и так уже слишком запаздываю со своей брошюрой»⁶¹.

Брошюра открывается утверждением, что Братство св. Бенедикта было основано более десяти лет назад с задачей «распространять аскетическую жизнь среди мирян»⁶². Далее Большаков приводит историю движения за октаву. Он отмечает, что в 1934 году энтузиаст соблюдения октавы католиками abbé Поль Кутюрье призывал Братство работать над внедрением октавы в православную церковь. Большаков упоминает поддержку октавы со стороны архиепископа Николая (Лейсмана) из Псково-Печерского монастыря в Эстонии и архиепископа Дамиана (Говорова) из болгарского монастыря свв. Кирика и Иулитты. Он отмечает, что позднее октаву поддержали митрополит Евлогий (Георгиевский), экзарх Вселенского патриархата в Западной Европе, и (в сентябре 1936 года) Синодом РПЦЗ. Далее брошюра подчеркивает «сложную и обширную программу» октавы, намеченной на январь 1937. «Братство уже взяло на себя задачу распространения Октавы на всю православную церковь… Братство призывает всех прочесть после воскресной литургии 24 января 1937 проповедь в сопровождении соответствующей молитвы и [на протяжении октавы] читать на потребу подходящие повседневные молитвы». Брошюра заканчивается подтверждением того, что ее содержание было одобрено синодом епископов РПЦЗ.

Грандиозное открытие октавы 1937 года в Лондоне с участием архиепископа Тихона не состоялось. Архиепископ не смог приехать на октаву в силу «очень большой занятости в Берлине»⁶³. Это было печальное повторение прошлогодней неудачи, хотя и по другим причинам. Когда Большаков предложил (англиканскому) Совету по октаве за церковное единство заменить архиепископа Тихона архиепископом Серафимом, Совет не проявил должного энтузиазма и вопрос снялся сам собой.

В декабре 1937 года архиепископ Тихон, сторонник и покровитель Большакова, оставил пост президента Братства под тем предлогом, что оно не располагалось на территории его епархии⁶⁴ (а оно никогда и не располагалось!), а в феврале 1938-го вообще ушел на покой. Архиепископ Серафим, исполнявший в то время епископские обязанности в Англии, отказался иметь дело с Братством. Несколькими месяцами ранее архиепископ Серафим был в Англии и познакомился с Большаковым. Последний рассказывает, как он сопровождал архиепископа Серафима в Уолсингем⁶⁵ , католико-англиканское место паломничества в удаленной части восточной Англии. Он с воодушевлением пишет, что в Уолсингеме будет построена православная часовня под юрисдикцией архиепископа Серафима, а на самого Большакова возложена задача (надо полагать, архиепископом Серафимом) достать «священные сосуды, облачения и проч»⁶⁶.

Поскольку епископа, который пожелал бы возглавлять Братство, не нашлось, собор епископов РПЦЗ постановил, что надзирать за деятельностью Братства станет настоятель лондонского прихода прот. Борис Молчанов⁶⁷. (По удивительному совпадению Большаков в 1926 году оказался на одном пароходе с г-ном Борисом Молчановым когда оба они направлялись из Эстонии в Берлин)⁶⁸. Однако Большаков в своих записках не дает даже намека на эту передачу ответственности, и, собственно говоря, о. Борис Молчанов в 1938 году уехал из Англии продолжать свою миссию в Бейруте. Как ни странно, спустя несколько лет Большаков утверждал, что синод РПЦЗ «объявил его [Братство] распущенным в рамках своей юрисдикции»⁶⁹.

В среде русской диаспоры существовало (и продолжает существовать) широко распространенное неприятие восстановления отношений с христианами Запада, особенно с Римской Церковью: «Неоднократно повторяли, что октава в том виде, как ее проповедует Братство, могла быть только жульническим средством внедрения папистской октавы и пока что скрывала свои намерения»⁷⁰. Доминиканец Тадэ Барнас утверждает: «Архиепископ [Тихон] был вынужден отказаться от президентства Братства и от епископского служения в силу яростной критики со стороны своей же церкви»⁷¹.

Вслед за запретом октавы Сербским патриархатом Совет епископов РПЦЗ, собравшийся в декабре 1937, постановил, что отныне всем епископам РПЦЗ следует воздерживаться от участия в октаве. Решение это было принято в результате тщательного изучения документов, выпущенных Советом англиканской церкви по октаве за церковное единство, который недвусмысленно провозглашал желание «воссоединиться со Святым престолом». Русские же епископы заново подтвердили, что их понимание молитвы за единство подразумевает всеобщее единение в православной церкви, но, учитывая «римско-католическую папскую тенденциозность октавы», РПЦЗ должна «впредь воздерживаться от допущения так называемой ‘октавы’ и участия в ней.»⁷².

Годы спустя Большаков привел собственное описание этого изменения:

«Синод счел движение за октаву нежелательным для православной церкви и отозвал свое прошлое одобрение. Архиепископ Тихон, президент Братства, храбро защищал октаву перед синодом, давая полное описание её смысла. Когда синод все же запретил соблюдать октаву, архиепископ оставил пост президента Братства, которым он десять лет успешно руководил. Он счел, что не может более быть полезен Братству»⁷³.

Спустя несколько месяцев после этого решения Большаков указывает, что начиная с 1935 года три синода православных епископов⁷⁴ одобрили соблюдение октавы⁷⁵. Он пишет, «проведению последней октавы [1938] Русской церковью заграницей»⁷⁶ помешало «недоразумение». Он объясняет:

«Недоразумение возникло из путаницы в понимании двух разных идеологий октавы – идеологии аббата Кутюрье, принятой Братством, и идеологии Совета по октаве за христианское единство англиканской церкви. У некоторых православных прелатов сложилось неверное понимание, будто соблюдение октавы означает приятие догматического учения Совета. Поскольку это недопустимо, соблюдение октавы было отменено не только русской церковью в изгнании, но и другими»⁷⁷.

Примерно через 18 месяцев, в декабре 1939 года, непоколебимый оптимист Большаков с энтузиазмом писал о своих успехах в продвижении октавы среди православных: «Мое Братство организует её торжественное соблюдение православными прелатами, приходами и монастырями в нескольких странах. Я и сам поражен тем, как много мне удалось сделать почти без копейки и в условиях войны»⁷⁸. Джеффри Кертис приписывает пусть и умеренный, но все же успех в продвижении октавы среди православных не Большакову, а скорее аббату Полю Кутюрье⁷⁹. Он, впрочем, отдает должное роли Большакова в сведéнии аббату с митрополитом Евлогием, который одобрял поддержку октавы подчиненным ему духовенством. Вероятно, брошюра Большакова в итоге дошла-таки до Константинопольского патриарха: патриарх Вениамин I в письме к abbé от декабря 1939 года выразил свое одобрение. Кроме того, Кертис отмечает, что «ведущие прелаты Эстонской и Румынской церквей» одобрили соблюдение октавы⁸⁰. Эстонский успех Большаков, однако, приписывал себе. Он писал канонику Дугласу:

«Как вам известно, митрополит Эстонский Александр [Паулюс] по моей просьбе отслужил 24 января молебен и произнес проповедь за восстановление отношений (между восточной православной и англиканской церквами). Моя брошюра об Октаве была издана в эстонском монастыре и одобрена синодом. Я следую вашему совету и пропагандирую октаву в строго православных рамках»⁸¹.

Большаков-пилигрим

После 23 лет в Англии в 1951 году для Большакова начался долгий период путешествий по разным странам. Наконец, в 1974 он окончательно поселился в цистерцианском аббатстве Отрив в Швейцарии. Он с удовольствием изображал себя как человека русской традиции – «странника» или «пилигрима».

Большаков не завершил университетского образования в Эстонии, и отсутствие степени (и звания) явно его удручало. В 1936 году в письме канонику Дугласу он пишет: «В этом году в Варшаве выходит моя книга ‘Религиозные общины англиканской церкви’ (около 500 страниц)⁸² , и поговаривают о присвоении мне богословской степени за эту и другие мои работы»⁸³. Через несколько недель он снова пишет канонику в подобном же духе: «… ожидается, что совет в Карлове (sic) в 1936 году присвоит мне богословскую степень за мои ученые (sic) труды»⁸⁴. В 1943 году, в возрасте 42 лет Большаков получил-таки степень доктора философии от колледжа Крайст-Черч. В речи по случаю своего 80-летия он вспоминает Крайст-Черч: «самый аристократический колледж Оксфорда подарил Великобритании 14 премьер-министров, 10 вице-королей Индии и множество других знаменитостей»⁸⁵. В предисловии к своей книге (основанной на его докторской диссертации) «Доктрина единства церкви» Большаков упоминает о своих усилиях по достижению интеллектуального признания:

«Я по профессии не богослов. В начале жизни я намеревался стать инженером-строителем и получал соответствующее образование. Однако обстоятельства моей жизни привели меня в 1923 году к серьезному изучению проблем христианского единства, чем я занимаюсь до сих пор⁸⁶. Я изучал христианское богословие и религиозную философию во многих странах под руководством видных священнослужителей и философов»^87.

В конечном итоге Большаков стал получать небольшой доход благодаря журналистике и написанию книг, в числе которых The Christian Church and the Soviet Union («Христианская церковь и Советский Союз», 1942), The Foreign Missions of the Russian Orthodox Church («Иностранные миссии Русской православной церкви», 1943), The Doctrine of Unity of the Church in the Works of Khomyakov and Moehler («Учение о единстве церкви в трудах Хомякова и Мёлера», 1946), Russian Nonconformity («Русский нонконформизм», 1950) и Russian Mystics («Русские мистики», 1976). В его библиографии, «The Bibliography of Dr. Serge Nikolaevitch Bolshakoff»⁸⁸ перечислено 15 книг (изданных на 12 языках), 29 рукописей и 53 статьи. В 1939 году Большаков начал рассылать напечатанные на ротапринте бюллетени с пометкой «Исключительно для частного распространения», содержащие информацию о православной церкви и межконфессиональных отношениях, сведения о христианской деятельности в области социальных преобразований и мероприятиях, могущих вызывать интерес читателей⁸⁹. Поначалу рассылалось по 100 экземпляров шесть раз в год. К 1989 году тираж упал до 60 экземпляров, а периодичность – до двух раз в год. В 1965 году Большаков писал: «И все еще мои бюллетени были достаточно интересны, чтобы их читали патриархи, кардиналы, прелаты всех уровней, премьер-министры, государственные деятели, выдающиеся литераторы, равно как и монахи, духовенство и миряне самых разных наклонностей и симпатий»⁹⁰.

Это характерное высказывание дает возможность кое-что узнать о личности Большакова. Он «коллекционировал» контакты с большими шишками. Он был тем, кого бы мы сейчас назвали неутомимым профессиональным «наладчиком связей» (networker), добывающим свой хлеб знакомством с важными людьми и сведением их друг с другом. Его объемная корреспонденция пестрит множественными упоминаниями такого-то епископа, сякого-то премьер-министра, эдакого принца или посланника, и обо всех он пишет «мой друг». При активном содействии англиканских монахов из Нашдомского аббатства Большаков создал в 1933 году Международную академию христианских социологов, посредством которой организовывал ученые доклады видных людей перед небольшими группами слушателей. Идею создания академии поддерживали ряд известный людей, включая сюда Т. С. Элиота, который стал ее ассоциированным членом. «Цель Академии – противодействовать вполне конкретному типу напористой социологической пропаганды, черпающей вдохновение у Карла Маркса»⁹¹. В приглашениях на заседания Академии всегда подчеркивалась элитная, для избранных, природа этих собраний. «Наши заседания проходят в частных домах, они абсолютно эксклюзивны… приглашены будут только маркиз Тавистокский, декан Кентерберийский и ряд титулованных особ»⁹². В письме архиепископу Уильяму Темплу Большаков замечает, что Международная академия христианских социологов «процветала до войны», но к 1944 году ее деятельность «была приостановлена»⁹³.

В 1941 году Большаков основал еще одно эксклюзивное сообщество – Общество св. Иоанна Дамаскина. Членство в нем было избирательно и строго ограничивалось двадцатью человеками, две трети которых должны были проживать в Оксфорде. Его назначением было «изучение восточного христианства». К 1944 году общество Дамаскина состояло из 11 членов и «девяти открытых вакансий»⁹⁴.

В своей книге 1964 года Джеффри Кертис так пишет о ценности списка контактов Большакова: «[Большаков] был и остается источником бесчисленных жизненно важных контактов, а в экуменической области – источником бесценной информации… [у него] потрясающий круг знакомств в среде церковных деятелей почти всех вероисповеданий, в экуменической, просветительской, литературной областях»⁹⁵.

Начиная с середины 40-х и далее интерес Большакова к пропаганде как октавы, так и Братства как бы спадает. Полагаю, что это можно отнести на счет успеха в получении докторской степени в Оксфорде и на счет выхода в печать его книг. Ставши доктором философии и публикуемым автором, Большаков получил столь желаемые им статус и признание. Ему не надо было более основывать общества⁹⁶ ради обретения статуса; довольно было того, что он стал публикуемым университетским ученым.

Как мы отмечали выше, когда Синод РПЦЗ в 1935 году разрешил участие в октаве церковного единства, он имел в виду, что молитва должна быть о единстве всех в единой, святой, соборной и апостольской Церкви – иными словами, в церкви православной. Жесткость этой позиции смягчало в период между двумя мировыми войнами то обстоятельство, что русские в изгнании временами соединялись в молитве с инославными, в частности, с англиканами. Можно назвать три основных фактора, этому способствовавших.

Во-первых, некоторые части англиканской церкви, особенно «католическое» крыло Церкви Англии, искренне и всем сердцем высоко ценили православную церковь и оказывали православным, особенно русским в эмиграции, истинное уважение и даже почитание. Англикане настолько остро ощущали тяжесть положения русского духовенства как в Советском Союзе, так и в эмиграции, что учредили сильный и влиятельный Фонд помощи русскому духовенству и церкви, формируемый за счет частных пожертвований (appeal fund). На протяжении 20-х и 30-х годов Фонд под управлением архиепископа Кентерберийского и с десятком или около того других знаменитых личностей в качестве вице-президентов предоставлял материальную помощь страдающему духовенству в Советском Союзе и русским эмигрантам, особенно живущим в Париже. Именно при действенной финансовой поддержке этой англиканской благотворительной организации в Париже был в 1925 году основан Свято-Сергиевский православный богословский институт. Кроме того, фонд систематически публиковал обзоры, в которых убедительно описывалось тяжелое положение страдающей Русской православной церкви и разъяснялась атеистическая, антирелигиозная природа советского режима. Несомненно, православные русской диаспоры испытывали чувство долга и благодарности англиканам, но в то же время понимали, что, будучи официальной церковью, те оказывали влияние на отношения британского правительства с советским.

Во-вторых, русская диаспора была благодарна за поддержку в её борьбе против атеистического коммунизма в России, когда бы такая поддержка ни оказывалась. Вспомним, что со времени мученичества патриарха Тихона гонимые церковные лидеры искали поддержки у христиан Запада. Спенсер Джонс, президент (англиканского) Совета по октаве за церковное единство, цитирует письмо, полученное им в 1935 года от анонимного русского епископа: «Эта молитва и эта идея особенно близка для нас, русских, поскольку Голгофа нашей страны и церкви показывает нам, насколько необходимо это единение для противодействия международному безбожию и атеизму»⁹⁷. Иными словами, перед лицом атеистического врага все противники этих злых сил должны проявлять солидарность. Большаков в своей брошюре об октаве призывал к единству противостоящих атеизму сил: «[Эти расколы] мешают борьбе против атеизма и неоязычества, а те используют эти расколы для уничтожения христианства»⁹⁸. В письме к канонику Дугласу он замечает, что смысл соблюдения октавы – во «всестороннем восстановлении отношений и взаимопонимания между всеми христианами перед лицом растущего безразличия, социализма, атеизма и так далее»⁹⁹.

Третий фактор, который мог способствовать присоединению русских эмигрантов к общей с англиканами молитве, состоит в том, что они рассматривали её как миссионерское свидетельство. Даже будучи меньшинством, некоторые русские православные верующие считали, что они не должны «упускать никакой возможности исповедовать истину православия перед всем миром» ¹⁰⁰. Граф (впоследствии епископ) Граббе, говоря об участии в экуменической деятельности, сказал: «Настоящий православный должен участвовать, чтобы глас Церкви, истинного православия был услышан в противовес тем, кто под прикрытием православия распространяет чуждые ему учения» ¹⁰¹. Конечно же, Большаков, как уже указывалось, дистанцировался бы от понимания участия в совместной с англиканами молитве как миссионерства. Несмотря на миссионерские полномочия Братства, он категорически отвергал прозелитизм, т.е. попытки обращать западных христиан в православие.

Как мы уже говорили, Большаков придерживался парадоксальных взглядов. Стремясь подтверждать свою приверженность православию, но при этом в высшей степени симпатизируя англиканам¹⁰² и, чуть более сдержанно, католикам, он заявлял о своей твердой приверженности православной вере. Но в то же время он искал восстановления отношений между западными христианами и православными на условиях, что ни одна сторона не откажется ни от одной части своей веры – отсюда запрет прозелитизма в Братстве. В своей работе Doctrine of the Unity of the Church¹⁰³ он описывает это самым отчетливым образом. Основную часть книги занимает подробное описание жизни и трудов А. С. Хомякова, а в одной главе приводится сравнение и противопоставление трудов последнего с работами Й. Г. Мёлера. Не выражая не согласия, ни несогласия с Хомяковым, Большаков пишет: «Согласно Хомякову, существует только одна христианская церковь, а именно, православная. Все прочие христианские сообщества находятся вне церкви и являются лишь пародией на неё. В том, что касается таинств, благодать почиет только на православной церкви, а не вне её»¹⁰⁴.

Большаков также приводит длинную цитату из заявления православной делегации на Лозаннской конференции движения веры 1927 года и Эдинбургской конференции 1937-го, которые, по его словам, «прямо заявили, что православная церковь не видит иного образа воссоединения, кроме как на основе полного доктринального согласия или принятия всеми задействованными сторонами православной веры»¹⁰⁵. И вот, прямо объяснив инославным позицию православных и показав, что так считают все вообще православные, в том числе Хомяков, Большаков тут же высказывает предположение, что Хомяков как-то в чем-то был неправ, или, по крайней мере, богословие его неполно:

«Лозаннскую и Эдинбургскую декларации можно с уверенностью считать официальным выражением православного понимания христианского единства. Хомяков же был религиозный мыслитель-одиночка. Его взгляды не могут иметь влияние на православные порядки. При этом его несколько противоречивая экклесиология не столько неверна, сколько неполна и требует прояснения и гармонизации»¹⁰⁶.

Этот парадокс в мыслительной системе Большакова проявляется и в его пропаганде соблюдения недели молитвы о христианском единстве. Как уже отмечалось, ее истоки лежат в стремлении про-римских католиков к единению всех христиан под властью папы римского. Миссией Большакова была пропаганда участия православных, но при этом он не высказывался однозначно, что православные русской диаспоры могут молиться о единстве только на условиях, выдвинутых Синодом епископов РПЦЗ 1935 года, т.е. о соединении всех в православной церкви. Его Братство считалось обществом светских миссионеров, однако он не стремился обращать людей из западного христианства в православие. Следует заметить, наконец, что на протяжении 30-х годов, по крайней мере, в Англии голос Большакова за соблюдение октавы был единственным голосом в среде русских православных. Одновременно с тем, как Большаков развивал свои идеи по части Братства и октавы, русские, состоявшие под юрисдикцией митрополита Евлогия, в единении с англиканами поддерживали экуменическое Содружество св. Албания и св. Сергия. Среди его членов были такие выдающиеся люди как проф. Николай Михайлович Зернов, проф. Николай Александрович Бердяев, о. Сергей Николаевич Булгаков, проф. Георгий Петрович Федотов, протопресвитер Георгий Васильевич Флоровский, проф. Антон Владимирович Карташёв. Большаков не вступил в Содружество, потому, быть может, что в 1930-х годах оно не проявляло особого энтузиазма в отношении октавы. Кроме того, Большаков мог тушеваться перед лидерами Содружества с их выдающимися академическими заслугами, пока сам не получил в 1943 году степени доктора.

Но времена меняются. В январе 1942 года, в разгар Второй мировой войны, Содружество провело восемь заседаний в римско-католическом монастыре Блэкфрайарз в Оксфорде. Постоянным председателем был каноник Оливер Куик, профессор королевской кафедры богословия, научный руководитель Большакова. На заседании 19 января священник и профессор Франсис Дворник (известный католический византинист) прочел доклад о фотианской схизме. Председательствовал на этом заседании не кто иной как «М-р Сергей Большаков, секретарь Общества св. Дамаскина и Православного братства св. Бенедикта»¹⁰⁷.

Изданные источники:

• Anonymous [Serge Bolshakoff]. “La Confraternité Orthodox de S. Benoit et Son Travail Pour Rapprochement Entre les Chrétiens d’Orient et d’Occident.” Irenikon 12.5: September-October, 1935: 512-523.
• Anonymous. Report of the Proceedings of the Church Unity Octave held at Blackfriars, Oxford, January 18th – 25th, 1942. Oxford: Blackwell, 1942.
• Anonymous. “The Council of the Church of Russia-Abroad Held at Karlovtzy, 10th-23rd August, 1938.” Eastern Churches Quarterly 8 (1939):493-503.
• Barnas, Dom Thaddée. “Paul Couturier and the Monastery of Amay –Chevtogne.” The Messenger (October 2003) essay number 12. http://paulcouturier.faithweb.com/pcbook12barnas.pdf accessed December 2012.
• Bolshakoff, Serge. Numerous articles appearing from 1939 to 1944 in The Voice of the Church, official organ of the Slavonic Apostolate in the United States, Illinois, USA.
• Bolshakoff, Sergei. Doctrine of the Unity of the Church. London: SPCK, 1946.
• Bolshakoff, Sergei. “The Orthodox Confraternity of St. Benedict.” Eastern Churches Quarterly 2 (1938):85-88.
• Bolshakoff, Sergei. Russian Nonconformity. Philadelphia: Westminster Press, 1950.
• Bolshakoff, Sergei. Week of Prayer for Christian Unity, брошюра без указания даты, возможно, ноябрь 1936.
• Большаков Сергей. На высотах духа. Делатели молитвы Иисусовой в моанстырях и миру. Личные воспоминания и встречи. Брюссель. 1971
• Church Times. London. 18.1.1935:60; 11.1.1936:81.
• Dr. Serge Nikolaevich Bolshakoff. One Church. 1. 1994.
• Curtis, Geoffrey. Paul Couturier and Unity in Christ. London: SCM, 1964.
• Notes From The Abbey. Nashdom. December 1934.
• Rouse, Ruth and Stephen Charles Neill. A History of the Ecumenical Movement 1517-1948. London: SPCK, 1967.
• Smith, Hans and Anthony Spalding. Bibliography of Dr. Serge Nikolaevitch Bolshakoff. Holland: издано частным порядком. 1994, 1996.
• Smith, Hans, V. Gareau, Anthony Spalding, Mr. Ryzk. Serge Bolshakoff Recollections, volume 2: Upon the Heights of the Spirit. Holland: издано частным порядком. 1994.
• Zernov, Nicolas, and Militza Zernov. “The History of the Fellowship.” http://www.sobornost.org/fellowship_history.html (1979) accessed December 2012.

Неизданные источники:

• Bolshakoff, Serge, Бюллетень, изданный частным порядком и нерегулярно распространяемый с 1939 по 1989, СК, Франция и Швейцария.
• Lambeth Palace Library, London, UK: Douglas Papers; Fisher Papers; Temple Papers.
• Архив Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей. Протоколы заседаний Архиерейских Соборов РПЦЗ Нью-Йорк, США.
• Psarev, Andrei. M. Th. Thesis. The Attitude of the Russian Orthodox Church Abroad toward Non-Orthodox Christians and the Ecumenical Movement (1920-1964): an Historical Evaluation. St. Vladimir’s Orthodox Theological Seminary, NY, USA, 2004.
• ГАРФ. Ф. 6346. Дело 12 (Протоколы заседаний Архиерейского собора белоэмигрантской церкви).
• Stanford University, California: Special Collections Library, Manuscript Collection, Bishop Grigoriĭ papers, circa 1930-1995, M0694. box 2: folder 10.

Выражения признательности

Автор благодарит всех, кто помогал ему в написании настоящей главы. Это высокопреосвященный Марк, архиепископ Берлинский, Германский и Великобританский (РПЦЗ); протодиакон Кристофер Берчел; диакон Андрей Псарев; Клэр Браун (помощник архивариуса в библиотеке Ламбетского дворца; Брендон Галлахер (Оксфордский университет); преп. Саймон Джаррат из Ордена св. Бенедикта (настоятель аббатства Элмор); преп. Марк Вудрафф (Общество св. Иоанна Златоуста); д-р Тони Сполдинг. Особая благодарность преп. Джеймсу Флинту из Ордена св. Бенедикта (архивариусу аббатства св. Прокопия).

Сноски

1. Sergei Bolshakov, Russian Nonconformity, (Phil.: Westminster Press, 1950), 173. ↩
2. Sergei Bolshakoff, Speech on my Eightieth Birthday, in H. Smith, et. al., Serge Bolshakoff Recollections, vol. 2, The Hague, Holland, 1994, 8. ↩
3. “Pskovo-Pechersky Monastery,” in The Voice of the Church, Illinois, USA, vol. no. 8, January, 1944, 14. ↩
4. Anonymous [Serge Bolshakoff], “La Confraternité Orthodox de S. Benoit et Son Travail Pour Rapprochement Entre les Chrétiens d’Orient et d’Occident,” Irenikon 12.5 (September-October, 1935), 512-523. ↩
5. Nicolas and Militza Zernov, “The History of the Fellowship of St. Alban & St. Sergius,” 1979, на сайте
6. ↩Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ), 1922-1936; руководимый им синод епископов располагался в это время в Сербии, в Сремских Карловцах. ↩
7. Епископ Берлинский и Германский (РПЦЗ) Тихон (Лященко). ↩
8. Serge Bolshakoff, “The First Efforts,” in The Voice of the Church, Illinois, vol.VIII, no. 7, December, 1944, 12. ↩
9. Anonymous [Serge Bolshakoff], “La Confraternité Orthodox de S. Benoit et Son Travail Pour Rapprochement Entre les Chrétiens d’Orient et d’Occident,” Irenikon 12.5 (September-October, 1935), 514. ↩
10. Lambeth Palace Library, Temple papers, vol. 36, folio 291 ↩
11. ibid. ↩
12. Англиканское бенедиктинское сообщество взяло контроль над Нашдомом в 1926 году; аббатство было построено в 1905-1909 годах сэром Эдвином Лютьенсом в стиле русского ампира для князя Алексея Долгорукого, русского дипломата, и его богатой жены-англичанки, урожд. Фэнни Уилсон. Название означает собственно «наш дом». ↩
13. Geoffrey Curtis, Paul Couturier and Unity in Christ, (London: SCM, 1964), 135. ↩
14. Anonymous [Serge Bolshakoff], “La Confraternité Orthodox de S. Benoit et Son Travail” Irenikon 12.5 (September-October, 1935), 515. ↩
15. Serge Bolshakoff, “Orthodox Confraternity of St. Benedict,” in The Voice of the Church, Illinois, USA, vol. III, no. 4, October, 1941,11. ↩
16. ibid. ↩
17. Serge Bolshakoff, “Orthodox Confraternity of St. Benedict,” in The Voice of the Church, Illinois, USA, October, 1941, vol. 6, no. 4, 4-15; November, 1941, vol. 6, no. 6, 4-12. ↩
18. Sergei Bolshakov, Russian Nonconformity, (Phil.: Westminster Press, 1950), 173: (курсив мой – НМ). ↩
19. Очевидно неточное описание одежды епископа при его появлении у ворот монастыря. ↩
20. Geoffrey Curtis, Paul Couturier and Unity in Christ, (London: SCM, 1964), 132. ↩
21. Anonymous [Serge Bolshakoff], “La Confraternité Orthodox de S. Benoit et Son Travail Pour Rapprochement Entre les Chrétiens d’Orient et d’Occident,” Irenikon, Sept.-Oct. 1935, 517. ↩
22. Сделавшись облатом, Большаков назвался Вильфридом, но впоследствии пользовался этим именем лишь изредка. ↩
23. ibid. Anonymous [Serge Bolshakoff], “La Confraternité Orthodox de S. Benoit et Son Travail Pour Rapprochement Entre les Chrétiens d’Orient et d’Occident,” Irenikon, Sept.-Oct. 1935, 517. ↩
24. ibid. ↩
25. ibid. ↩
26. idem. 518 ↩
27. Serge Bolshakoff, “The Christian Unity,” in The Voice of the Church, Illinois, USA, vol. 6, no. 1-2, June-July, 1941, 7. ↩
28. Anonymous [Serge Bolshakoff], “La Confraternité Orthodox de S. Benoit et Son Travail Pour Rapprochement Entre les Chrétiens d’Orient et d’Occident,” Irenikon, Sept.-Oct. 1935, 519. ↩
29. Serge Bolshakoff, “The Orthodox Confraternity of St. Benedict,” Eastern Churches Quarterly 2 (1938), 85-88. ↩
30. ibid. ↩
31. Serge Bolshakoff, “The Orthodox Confraternity of St. Benedict,” in The Voice of the Church, Illinois, USA, vol. III, no. 8, January, 1939,13. ↩
32. Serge Bolshakoff, “The Orthodox Confraternity of St. Benedict,” Eastern Churches Quarterly 2 (1938), 88. ↩
33. Anonymous [Serge Bolshakoff], “La Confraternité Orthodox de S. Benoit et Son Travail Pour Rapprochement Entre les Chrétiens d’Orient et d’Occident,” Irenikon, Sept.-Oct. 1935, 522. ↩
34. Каноник Дж. А. Дуглас (J. A. Douglas) был секретарем Совета по международным отношениям Церкви Англии. ↩
35. Lambeth Palace Library, Douglas Papers, vol. 47, letter 22.11.1935. ↩
36. Serge Bolshakoff, “The Orthodox Confraternity of St. Benedict,” Eastern Churches Quarterly 2 (1938), 88. ↩
37. Serge Bolshakoff, “The Orthodox Confraternity of Saint Benedict,” in The Voice of the Church, Illinois, USA, vol. III, no. 8, January, 1939,13 ↩
38. Serge Bolshakoff, “Church Unity Octave,” in The Voice of the Church, Illinois, vol. 6, no. 6, March, 1942,10. ↩
39. Serge Bolshakoff, “The Orthodox Confraternity of St. Benedict,” in The Voice of the Church, Illinois, USA, vol. III, no. 8, January, 1939, 13. Father Jeremiah was Estonian. ↩
40. Надо полагать, требование об университетском образовании было введено после получения Большаковым в 1943 году докторской степени. ↩
41. Serge Bolshakoff, Bulletin, 44, November 1946. ↩
42. Serge Bolshakoff, Bulletin, 45, January 1947. ↩
43. Serge Bolshakoff, “The Orthodox Confraternity of St. Benedict,” Eastern Churches Quarterly 2 (1938), 88. ↩
44. Stanford University, California: Special Collections Library, Manuscript Collection, Bishop Grigoriĭ papers, circa 1930-1995, M0694. box 2: folder 10. ↩
45. R. Rouse & S.C. Neill, A History of the Ecumenical Movement 1517-1948, (London: SPCK, 1967), 348. ↩
46. Dom Thaddée Barnas OSB, “Paul Couturier and the Monastery of Amay (Chevtogne)”, The Messenger (October 2003) essay number 12. ↩
47. Anonymous [Serge Bolshakoff], “La Confraternité Orthodox de S. Benoit et Son Travail Pour Rapprochement Entre les Chrétiens d’Orient et d’Occident,” Irenikon, Sept.-Oct. 1935, 521, 522. ↩
48. Настоятель Монастыря свв. Кирика и Иулитты и его богословско-пастырской школы в Родопах близ города Асеновграда (Станимаки). ↩
49. Serge Bolshakoff, “Church Unity Octave,” in The Voice of the Church, Illinois, USA, vol. 6, no. 8, February, 1942, 9. ↩
50. Lambeth Palace Library, Douglas Papers, vol. 9, letter 12.2.1935. ↩
51. Minutes of the Synod of Bishops (ROCA) 13/26 October 1935. ↩
52. О. Генри Джой Файнз-Клинтон (Fr. Henry Joy Fynes-Clinton, 1875 – 1959), ведущий англо-католик, аристократ, хорошо известный в кругах русской знати, жившей в изгнании в Лондоне; викарий Церкви св. мученика Магнуса у Лондонского моста; председатель Совета по октаве за церковное единство. ↩
53. Lambeth Palace Library, Douglas papers, vol. 47, letter 22.11.1935. ↩
54. Church Times, 11.1.1936, 81. ↩
55. Lambeth Palace Library, Douglas papers, vol. 47, letter 19.1.1936. ↩
56. London clergy under the omophor of Metropolitan Evlogy. ↩
57. Lambeth Palace Library, Douglas papers, vol. 47, letter 19.1.1936. ↩
58. Lambeth Palace Library, Douglas papers, vol. 47, letter 19.10.1936. ↩
59. idem. letter 1.11.1936. ↩
60. idem. letter 1.12.1936. ↩
61. Lambeth Palace Library, Douglas Papers, vol. 47, letter 29.11.1936. ↩
62. Serge Bolshakoff, Week of Prayer for Christian Unity, undated pamphlet, probably November, 1936. ↩
63. Lambeth Palace Library, Douglas Papers, vol. 47, letter 8.1.1937. ↩
64. Minutes of the Synod of Bishops (ROCA), 18/31 December 1937. ↩
65. Lambeth Palace Library, Douglas Papers, vol. 47, letter 26.11.1937. ↩
66. ibid. ↩
67. Minutes of the Synod of Bishops (ROCA), 18/31 December 1937 ↩
68. Serge Bolshakoff, “The Benedictine Monastery of Amay,” The Voice of the Church, Illinois, vol. 7, no. 12, May, 1943, 11. ↩
69. Serge Bolshakoff, “Christian Unity Octave,” The Voice of the Church, Illinois, vol.6, no. 6, March, 1942,10. ↩
70. Geoffrey Curtis, Paul Couturier and Unity in Christ, (London: SCM, 1964): 137. ↩
71. Dom Thaddée Barnas OSB, “Paul Couturier and the Monastery of Amay (Chevtogne)”, The Messenger (October 2003) essay number 12. In fact, Archbishop Tikhon resigned from active episcopal ministry for other reasons. ↩
72. Minutes of the Synod of Bishops (ROCA) 18/31 December 1937 ↩
73. Serge Bolshakoff, “Christian Unity Octave,” The Voice of the Church, Illinois, vol.6., no. 6, March, 1942, 10. ↩
74. Serge Bolshakoff, “The Orthodox Confraternity of St. Benedict,” Eastern Churches Quarterly 2 (1938), 87. ↩
75. Надо полагать, он ссылается не только на Синод РПЦЗ, но и на Синод Эстонской православной церкви и Синод митрополита Евлогия в Париже. ↩
76. Serge Bolshakoff, “The Orthodox Confraternity of St. Benedict,” Eastern Churches Quarterly 2 (1938), 87. ↩
77. ibid. ↩
78. Lambeth Palace Library, MU/CO/PRES/1/1 letter 30.12.1939. ↩
79. Geoffrey Curtis, Paul Couturier and Unity in Christ, (London: SCM, 1964), 138. ↩
80. ibid. ↩
81. Lambeth Palace Library, Douglas Papers, vol. 47, letter 19.3.1937. ↩
82. This writer is unable to find evidence of this book being published. ↩
83. Lambeth Palace Library, Douglas papers, vol. 47, letter 6.1.1936. ↩
84. Lambeth Palace Library, Douglas papers, vol. 47, letter 30.1.1936. ↩
85. Serge Bolshakoff, Speech on my Eightieth Birthday, in H. Smith, et. al., Serge Bolshakoff Recollections, vol. 2, The Hague, Holland, 1994, 7 ↩
86. Т.е. он изучал это всю жизнь. ↩
87. Sergei Bolshakov, Doctrine of the Unity of the Church, (London: SPCK, 1946) xiii. ↩
88. Hans Smith and Anthony Spalding, Bibliography, 1994, 1996 privately published in Holland. ↩
89. ibid. ↩
90. ibid. ↩
91. Notes From The Abbey, Nashdom, December, 1934. ↩
92. Lambeth Palace Library, Douglas Papers, vol. 47, letter dated 22.11.1935. ↩
93. Lambeth Palace Library, Temple Papers, vol. 36, folio 289. ↩
94. ibid., folio 285. ↩
95. Geoffrey Curtis, Paul Couturier and Unity in Christ, (London: SCM, 1964), 137. ↩
96. Отвечая на запрос архиепископа Джеффри Фишера о Большакове, преподобный Дж. Б. Дейкин размышлял: «Откуда он получает деньги – загадка. Может быть, он зарабатывает тем, что основывает общества?» Lambeth Palace Library, Fisher Papers, folio 373, 4.12.1944. ↩
97. Church Times, 18.1.1935, 60. ↩
98. Serge Bolshakoff, Week of Prayer for Christian Unity, undated pamphlet, probably November, 1936. ↩
99. Lambeth Palace Library, Douglas Papers, vol. 47, letter 22.11.1935. ↩
100. “The Council of the Church of Russia-Abroad Held at Karlovtzy, 10th-23rd August, 1938,” Eastern Churches Quarterly 8 (1939), 495. ↩
101. idem. 496 ↩
102. К 1947 году он пришел к заключению, что православным следует признавать англиканские порядки правомерными: см. Lambeth Palace Library, Douglas Papers, vol. 47, letter dated 14.8.1947. ↩
103. Serge Bolshakoff, The Doctrine of the Unity of the Church (London: SPCK, 1943). ↩
104. ibid. 263. ↩
105. ibid. 269. ↩
106. ibid. 272: (курсив мой – НМ). Надо полагать, Большаков не видел иронии в том, чтобы критиковать Хомякова на том основании, что тот был всего-навсего мирянином. ↩
107. Report of the Proceedings of the Church Unity Octave held at Blackfriars, Oxford January 18th – 25th, 1942 (Oxford: Blackwell, 1942).↩