Джорданвилль Избранное Протоиерей Серафим Чемодаков Псарев Андрей, протодиакон

Протоиерей Серафим Чемодаков: «Не думаю, что святоотеческое учение противоречит психологии»

Fr. Seraphim Chemodakov “I Hear Some of the Most Heartfelt Confessions in My Sessions”

Священник и профессиональный психолог отвечает на вопросы о том имеются ли у церковных людей специфические проблемы и как можно помочь в их разрешении.

Отец Серафим родился в Херкимере, штат Нью-Йорк, когда его отец, ныне протоиерей Никита Чемодаков, еще учился в Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле (выпуск 1976 г.) В 1998 году Серафим получил диплом в области прикладных наук (микробиология) в Университете Западного Сиднея в Австралии, а в 2002-м степень бакалавра богословия в Свято-Троицкой семинарии. Затем он изучал клиническое психологическое консультирование в Университете Джорджиан Корт, и в 2017 году получил степень магистра. Сейчас о. Серафим получает степень Ph.D. в области семейной терапии в Восточном университете (Eastern University).

Уже более 15 лет о. Серафим совмещает пастырство с работой психолога. В настоящее время он работает терапевтом в центре помощи наркозависимым и их семьям, а также в частной амбулатории и служит священником в храме-памятнике Св. равноап. кн. Владимира в Джексоне, Нью-Джерси.

Отец Серафим, большое вам спасибо, что уделили время. Мой первый вопрос такой: у нас есть творения Святых Отцов, их учение другими словами, патрология. И есть также традиция применения этого учения в пастырской практике. Как к этому относится психология? Зачем нам вообще психология, если есть такая традиция? Есть ли противоречие между психологией и учением Святых Отцов?

Очень интересная тема, в ней много нюансов. Давайте начнем с последней части вопроса. Итак, противоречит ли учение Святых Отцов психологии как мирской науке? Ответ будет зависеть от того, кого об этом спросить. Вообще, психология – это общий, широкий термин, который объединяет много различных специализаций и профессий. Расскажу кратко. Есть психиатры, они как бы находятся на вершине лестницы. Это люди с медобразованием, к тому же прошедшие длительную психологическую подготовку. Они, как правило, не только дают консультации, но и выписывают лекарства. Затем идут психологи. У них разные специализации. Есть те, кто занимается только психологическим консультированием, и, например, те, кто работает в различных организациях, помогая безопасно организовывать работу сотрудников и так далее. А дальше мы подходим к тому, чем занимаюсь я, – к психотерапевтической области. Сюда я отношу людей, которые осуществляют профессиональную помощь в лечении психических расстройств, а также социальных работников, которые консультируют людей в клиниках. В основном я выделяю эти три группы. Кто-то может сказать, что их больше, но это уже тема для дальнейшего обсуждения.

Вернемся к Вашему вопросу. Я не думаю, что святоотеческое учение противоречит психологии. В данный момент я учусь в докторантуре в христианском университете; он не православный и не католический. В процессе обучения много внимания уделяется тому, как можно соединить теологию и психологию. Для протестантов и баптистов Святые Отцы – это выдающиеся люди, но их слова не имеют того веса и значения, которое мы, православные, придаем им. Однако преподавателям в моем университете неплохо удается совмещать обе тенденции. И мою задачу я сейчас вижу так: подобрать определенные мысли, цитаты в Священном Писании, Ветхом и Новом Завете, и использовать их в моей психотерапевтической практике. В таком направлении я работаю последние восемь месяцев.

Год назад я начал работать семейным консультантом в реабилитационном центре, где помогают людям, страдающим от пристрастия к алкоголю и наркотикам. Должен сказать, что на психотерапевтических сессиях от этих людей и членов их семей я иногда слышу гораздо более искренние признания, чем в церкви. Эти люди достигли, наверное, самого дна, они на самой нижней ступени социальной лестницы, часто они не знают, как дальше жить. И я чувствую и вижу, что они открыты для разговоров о религии и Боге. Однако на работе я не афиширую, что я священник. Об этом знают многие мои коллеги, но клиентам я не говорю. Когда на сессии разговор заходит о Боге, я могу привести пример из Священного Писания, что-то сказать на духовную тему и если вижу, что человек готов согласиться со мной, разговор может пойти дальше в этом направлении. Я надеюсь, что потом человек попытается осмыслить сказанное в контексте своего выздоровления и это поможет ему оставаться трезвым.

Я упомянул Писание. Что касается патрологии и учения Святых Отцов, с ними я все еще знакомлюсь (или, лучше сказать, заново узнаю) и пытаюсь понять их место в своей работе. И тем не менее мой окончательный ответ будет «нет», никакого конфликта между психологией и наследием Святых Отцов нет. Хотя вот сейчас я сказал это и подумал, что психотерапия как метод – очень широкое понятие, включающее в себя иногда какие-то противоречивые вещи, тогда как учение Святых Отцов может показаться очень прямым и узким.

Нужны ли священнику, в том числе будущему, некоторые базовые знания психологии?

Думаю, что священнослужителям важно знать основы психологии, особенно сейчас, в XXI веке, когда психологическая помощь на слуху. Мы часто слышим, как кому-то говорят: «Вам следует пойти к психотерапевту». Мы иногда сами направляем пары к консультантам по вопросам брака и знаем специалистов, которые помогают тем, кто злоупотребляет психоактивными веществами. Но когда я учился в семинарии, там не было ничего похожего. Если бы такие предметы были, это, вероятно, лучше подготовило бы меня к пастырскому служению. А так я действовал методом проб и ошибок и однажды дошел до момента, когда уже просто не мог сказать: «Ну давайте помолимся об этом» или «Давайте отслужим молебен». Я чувствовал, что люди хотят от меня помощи, и именно тогда начались мои поиски способов, как эту помощь дать. В то время я знал только термин «психология», но понятия не имел, ни что это такое на самом деле, ни как это работает.

Когда я учился в семинарии, там не было ничего похожего.В то время я знал только термин «психология», но понятия не имел, ни что это такое на самом деле, ни как это работает.

И когда я начал изучать психологию, я понял, что все в ней много аспектнов – от этической стороны до теории привязанности. Очень важно уметь разговаривать с людьми, не навязывать им свои идеалы, а побуждать их высказывать вам именно то, что они хотят донести. Не хочу никого осуждать, но мне кажется, иногда священнослужители могут быть очень неделикатными и навязчивыми. Я сам видел ситуации, когда некоторые из них очень жестко общаются с людьми, безразлично относятся к их чувствам и этим отталкивают людей. Но просто не получится навязать веру нерелигиозному человеку. Это как говорить на другом языке.

Вернемся к вопросу, важно ли будущим священнослужителям знать психологию. Думаю, какие-то основные понятия психологии – да. Помню, когда я еще только начинал учиться, многие люди, в том числе священники, спрашивали, почему я выбрал именно психологию. Ведь там же есть, например, Фрейд, который писал о психосексуальных фантазиях. На самом деле Фрейд – это наименьшая из моих забот. Многие мои коллеги сейчас даже не принимают во внимание его школу. Да, он положил начало, разработал основание психологии как науки. Но она не стоит на месте и постоянно развивается.

Важная для меня сейчас тема – теория привязанности. Я читаю несколько интересных учебников на эту тему. Это теория о том, как велико значение фигуры привязанности для ребенка и как важно качество этой привязанности. Фигурой привязанности может быть и мать, и просто человек, который заботится о ребенке. Бывает надежная привязанность, когда все хорошо, и несколько видов ненадежной. Стиль привязанности, который ребенок воспринял в детстве, он затем переносит во взрослую жизнь.

Если отношения со значимым взрослым в детстве были небезопасными, человек может искать безопасной привязанности с кем-то другим. В некоторых случаях, как я понял это теперь, работая в центре реабилитации, не найдя такой привязанности, человек увлекается алкоголем или наркотиками. А несколько моих преподавателей-христиан предполагают, что фигурой привязанности в жизни человека может стать Бог, Церковь, Таинства. Это очень интересная мысль, я ее еще нигде не встречал.

Если отношения со значимым взрослым в детстве были небезопасными, человек может искать безопасной привязанности с кем-то другим.

Все это – лишь одна маленькая область психологии, в которую я сейчас особенно углубился. И я стараюсь применять эти знания в беседах с людьми, чтобы помочь им лучше понять себя. Возможно также, что это поможет им осознать свою греховность и необходимость очищения души через таинства Исповеди и Причастия. Итак, нужно ли священнослужителям знать психологию? Не сказал бы, что это необходимо, но, по моему мнению, эти знания помогают священнику в служении, делают его намного более разносторонним.

Благодарю за ответ. А можно ли говорить о каком-то типичном психологическом портрете церковных людей? Я имею в виду, конечно, людей православных, членов Православной Церкви. Можем ли мы составить своего рода общий профиль людей, которых много в Церкви? Предполагаю, у этих людей могут быть какие-то типичные психологические проблемы. Например, вы не уверены в себе, и система взаимодействия между священником и мирянином, вращающаяся вокруг благословения, может привести к параличу воли, принятие решений будет полностью делегировано духовному отцу. Хорошо, если он осознает ситуацию и скажет: «Это ведь твоя жизнь. Я могу высказать свое мнение, но окончательное решение остается за тобой».

Очень широкая тема, поэтому позвольте мне немного конкретизировать. Не помню, чьи это слова, но они мне очень нравятся: Церковь – это больница. Помню, читал несколько статей православных психотерапевтов о свт. Василии Великом, что именно ему приписывают создание социальной медицины, учреждений для ухода за пожилыми и больными. Мне также попадалась статья, в которой автор говорил, что врачи носят белые халаты, а священники – черные одеяния, но и те, и другие заботятся о человеке, поэтому можно считать, что они делают одно дело. Церковь в целом – это место, где мы ищем утешения, где мы стремимся стать лучше, соединиться с Богом.

В церкви, где я сейчас служу, мне поручено помогать старшему священнику. Я обычно исповедую людей во время всенощной или литургии. Как-то я просто смотрел на прихожан, ожидая, когда подойдет следующий кающийся. И меня вдруг поразила мысль, что эти люди, которых я вижу в церкви, принадлежат к разным слоям общества, одни малообразованные, другие имеют докторскую степень, но все они вместе, на одном уровне, благодарят или просят Бога о том, ради чего они пришли сюда. Это объединение очень впечатляюще и поучительно, и так приятно было это видеть. Все эти люди разных возрастов, из разных слоев общества, но они забыли об этих различиях на время, чтобы быть в церкви на равных. Когда я смотрю на наших прихожан, я знаю, что большинство из них хорошие люди, и у каждого есть свои проблемы и огорчения, будь то неурядицы в браке или, может быть, смерть близкого человека. Я вижу, как матери и отцы скорбят о своих детях, которые сбились с пути, возможно, пристрастились к алкоголю и наркотикам. Я вижу, как родители малышей беспокоятся о благополучии своих подрастающих детей, может быть, даже чрезмерно. Но как психотерапевту мне понятно, что некоторые люди страдают гораздо сильнее других, и наша Церковь как организация уже не может помочь им. Да, в Церкви можно получить многое: Причастие, Исповедь и другие таинства. Но я также знаю, что за помощью многим людям стоит обратиться к психотерапевту. Особенно это касается тех, кому нужно принимать лекарства, чтобы улучшить качество жизни. А затем они могут прийти в церковь и прославить Бога в полной мере. Это некоторые из моих инсайтов, к которым я пришел, работая с церковными людьми.

С другой стороны, работая в миру, в нецерковном учреждении, я также вижу и другой взгляд на жизнь. Многие не готовы посещать церковь, думать о Боге или вообще признать, что существует Творец, который заботится о нас. Множество людей не живет, а существует. «Я работаю, чтобы жить» – думаю, все слышали такое выражение. Человек идет на работу, зарабатывает деньги, дожидается вечера пятницы и веселится до вечера воскресенья. Я иногда слышу и другое: кто-то живет ради отпуска, ради своих домашних животных, есть еще множество вариантов, но о Боге ничего не говорится.

Что иногда поражает меня, так это отсутствие духовности в психологии. Разве это не делает ее немного узколобой и какой-то односторонней? Просто подумайте: психология – это изучение души, психотерапия – это исцеление души. Отсутствие в этом процессе Бога, духовности кажется неправильным и странным.

Вот что я вижу: те, кто живет в миру, не имеют Бога или духовности, а те, кто ведет духовную, церковную жизнь, иногда нуждаются в чем-то большем, чем только участие в литургической жизни. Когда эти две стороны жизни дополняют друг друга, это делает людей более целостными и открытыми не только для наслаждения жизнью, но и для духовного роста.

Вот что я вижу: те, кто живет в миру, не имеют Бога или духовности, а те, кто ведет духовную, церковную жизнь, иногда нуждаются в чем-то большем, чем только участие в литургической жизни.

Не редко бывает, что дети, выросшие в Церкви, бывшие членами прихода, как только вырастают и могут решать самостоятельно, отходят от Церкви. Это еще одна специфическая проблема Церкви. Почему это происходит, как вы думаете? Я уже не говорю о том, что это также общая проблема и для духовенства, для детей священников. Можете ли вы как-то прокомментировать это?

Это явление я наблюдаю на протяжении многих лет. Еще когда мы жили в Австралии, до учебы в семинарии, я видел, как до какого-то возраста все дети, подростки ходили в церковь, и потом вдруг что-то случалось, и некоторые оставались в Церкви, а другие начинали отдаляться и совсем пропадали. По сей день я не знаю, что случилось с некоторыми из них. Может быть, конечно, кто-то снова вернулся в Церковь, потому что завел семью, обзавелся детьми. Но сейчас здесь, в Америке, с пастырской точки зрения я понимаю, какое это несчастье. И я сам до сих пор ломаю голову, пытаясь найти ответ на вопрос, почему это происходит.

Вот какая мысль недавно пришла мне в голову. Как я уже говорил, я сейчас учусь в протестантском баптистском учебном заведении. У них нет таких красивых богослужений, как у нас, нет той полноты патрологии и литургического цикла, нет почитания святых, нет постов, заканчивающихся радостными и торжественными праздниками. Но несмотря на все это они очень много занимаются изучением Библии и ходят в церковь каждое воскресенье. Многие из них знают Писание как свои пять пальцев, многие из них очень активные прихожане, хотя у них нет того, что есть у нас, православных. И это заставило меня задуматься: может быть, мы что-то делаем не так? Я думаю, что, возможно, у нас люди не участвуют в службе так полно, как могли бы. Они ведь просто стоят в церкви и слушают пение хора, возгласы священника и прошения дьякона, но получают ли они что-нибудь от этого? Думаю, когда следишь за богослужением по книге, вслед за священнослужителями читаешь Евангелие или послания, гораздо лучше понимаешь службу.

Может ли проповедь как-то повлиять на то, останется ли человек в Церкви или нет? Проповеди бывают разные. Мне доводилось слушать очень банальные проповеди и очень живые, я слышал проповеди на общие темы и посвященные невероятно актуальным проблемам, которые словно ушат холодной воды на голову. Не все они были с амвона, некоторые в дискуссионных группах, за чашкой кофе, за обедом или в учебных классах.

Ответить на Ваш вопрос сложно. Почему люди отдаляются от Церкви? Может быть, потому что они недостаточно глубоко вовлечены, а может быть, потому что приход недостаточно заботится о них. Очень хорошо, когда на приходе много детей и молодежи, они могут подружиться, образовать сообщество, пронизанное чувством товарищества, ориентироваться друг на друга: «Сверстники делают так, и я тоже будут так делать». И тогда они лучше вовлекаются в приходскую жизнь.

Если у священника есть достаточно времени и энергии, чтобы читать с детьми Библию или заниматься в воскресной школе, будет еще лучше. Очень важно общаться, а не просто приходить в церковь, отслужить, а потом говорить людям: «Увидимся на следующей неделе». Когда детьми на приходе занимаются, хоть священник, хоть прихожане, думаю, это может удержать их в Церкви. А если приходской священник готов уделять время еще и взрослым прихожанам – провести духовную беседу, растолковать жития святых или ответить на какие-то вопросы о Церкви, это тоже формирует сообщество, которое поддерживает людей. Поэтому, с моей точки зрения, нужно вкладывать свое время и энергию, чтобы люди почувствовали ту полноту любви, которую Православная Церковь может дать и после воскресной литургии.

Думаю, это то, что называют литургией после литургии.

Если можно, я добавлю. Мне кажется, тут важно помогать не только на духовном уровне. Приход может организовать какие-то интересные занятия для детей, например, поход, сплав на каноэ по реке или, может быть, посиделки с мороженым. Знаю, что в одном местном приходе недавно устроили вечер кино для детей: после Рождества все собрались, сделали попкорн, выбрали фильм и вместе посмотрели. Здорово вот так проводить время вместе со своими единомышленниками. Так что дело не только в том, что мы должны больше молиться, чтобы удержать детей в Церкви. Должны ли мы просто поучать и настаивать? Я думаю, чем разнообразнее то, что объединяет членов общины, тем больше людям будет хотеться оставаться в Церкви.

Я думаю, современные дети и подростки не готовы воспринимать какие-то вещи как должное только потому, что они родились в этой этнической группе, а их родители принадлежат к этой культуре. Они хотят разумных ответов, хотят понимать, они спрашивают: «Что вы можете мне дать?» Они действительно хотят докопаться до сути всего. Такова реальность. Думаю, нам стоит быть готовыми к этому вызову, мы не должны игнорировать его.

Спасибо большое, отец Серафим, беседа была очень интересной и дала много пищи для размышлений. Я с нетерпением жду продолжения нашего разговора.

Перевод с англ. Ольги Емельяновой

ДОБАВИТЬ КОММЕНТАРИЙ

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.